Такое случается внезапно. Еще вчера она звонила мне и говорила: «Наташка, я так хорошо отдохнула в Анталии, загорела, стала такой красоткой. Приходи, посмотри на меня». Не удалось. Не успела. Света Громова, жена художника Владимира Фомина, утонула жарким днем в быстрой реке Шуя.

Музы долго не живут. Они всегда остаются в памяти молодыми, цветущими, будоражащими воображение. Громова была не просто Музой Фомина, а его пиарщиком, его агентом, его экономистом. Благодаря ее обаянию и напору, о Фомине узнали и за границей, и по всей России. Светка умела очаровать и убедить, что картины Фомина впишутся в любой интерьер. И ведь вписались. Они хранятся теперь по всему миру и в частных коллекциях, и по галереям.


А Муза сделала свое дело и ушла. Она была отчаянная. Некоторые ее поступки настолько выбивались из общепринятых норм поведения, что о них говорил весь город. Чего стоит ее прошлогодний демарш на Джазовом фестивале, когда она, воодушевленная музыкой, вышла перед музыкантами и стала дирижировать норвежским оркестром. И такая она была всегда. Не скрывала чувств, не умела лицемерить. Зато комплименты говорила всем, щедро и искренне. За то недолгое время, что мы проработали вместе в журнале «Ваш Досуг» (она была директором рекламного отдела), Света каждое утро начинала с того, что хвалила какое-нибудь твое качество, или наряд, или прическу. Она всегда находила что похвалить.


Она была неравнодушна к талантам. Как горько понимать, что никогда больше не услышу из ее уст пару теплых слов. Светка была теплым огоньком. Желтой розой. Именно такой изобразил ее Фомин на своей знаменитой картине. Погибла роза.

Похоронили ее на днях. Тихо и спокойно, только в кругу четверых родственников, прилетевших из Омска. Могила ее на кладбище в Вилге, у дороги. Чтобы каждый, кто захочет почтить ее память, сразу нашел могилу Музы и положил букет из желтых роз. Она их так любила.